«Годы пролетели как миг…»

Новый год в Ухте начался с значимого юбилея: в январе труженице тыла Александре Ефимовне Сквозниковой исполнилось 100 лет. Одна из четырёх её медалей – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Несмотря на жизнь, полную лишений, она полна сил и энергии, охотно делится своими воспоминаниями о пережитом.

Через год умерла мама и семеро детей остались одни. Младшему из них, Мише, тогда было всего четыре года. Зимой ребятня ходила в школу, а летом работала в колхозе с семи утра до заката солнца: сеяли, пахали, пололи. Старший брат пошел в подмастерья к соседу - печнику и в подвале сложил печку. Одиннадцатилетняя девочка выполняла всю женскую работу по дому: стирала, готовила, убирала: «Спросишь у взрослых, как чулки связать – покажут, а потом сидишь до утра – вяжешь, потому что в них братик в школу пойдет. Носить нечего было, все сгорело. По улицам не бегали, делом занимались».

Из Москвы к Сквозниковым иногда приезжал дядя, врач. Он усаживал детей вокруг себя и рассказывал истории из врачебной практики. Они очень влекли Шурочку и позже помогли определиться с профессией. После школы выучилась на медсестру и пошла работать в больницу. По соседству располагалась школа, где работал военруком ее будущий муж. Познакомились молодые люди на новогоднем маскараде. Танцевали, веселились, вместе встречали 1940 год.

Через шесть дней после объявления Великой Отечественной войны Александра проводила мужа на фронт.

– Первым ушел, первым и погиб, – со слезами на глазах вспоминает женщина. – А до этого с фронта он мне писал, что на уме только одно слово – «прощай». Дочка так отца и не увидела, похоронка пришла в 42-м: «Погиб 5 мая в Калининградской области, в Краснохолмовском районе».

Проводила Александра Ефимовна на войну и всех своих братьев. Только трое вернулись, израненные.

В тылу было так же сложно, как и на передовой. Остались в основном женщины, работали от зари до зари. С четырехмесячным ребенком Шурочка переехала в больничное общежитие. Служащим давали паек: 300 грамм хлеба на взрослого и 200 грамм на ребенка. Александра Ефимовна работала в кабинете с хирургом. Вечером с другими медсестрами отправлялись в лес: больницу приходилось отапливать своими силами.

– Четыре подводы, четыре женщины, пила, топор и лопата. Идем. Луна светит. В лесу волков много. На лошадях фонари, в руках бубенчики, так волков отпугивали, – вспоминает ветеран. – Страшно было, особенно, когда стаю видели. Пилили дерево ручной пилой, сучки срубим, четыре воза нагрузим, по два кубометра. А из леса через пеньки трудно выбираться, чтобы выехать, лошадок уговаривали. Гладишь ее, разговариваешь с ней: «Голубушка, милая, поехали», а у нее, как у человека, слезы капают от усталости…». На дорогу выйдешь – радостно, хоть песни пой: волки не загрызли, дрова везем. Домой возвращались в три-четыре часа ночи. А дочку пояском к кровати привязывала, чтобы не упала. Все женщины так делали… Чуть посплю, приготовлю еду – и на работу.

Совсем сложно было весной. Есть нечего было, всю траву съедали. Из молодых листиков липы и клена пекли лепешки. А первые всходы крапивы сразу на суп срывали. О сахаре даже не мечтали. Дочка Александры Ефимовны первый раз конфеты «подушечки» в конце войны увидела.

В 1943 году Шура переехала в Шанталу, тоже в Самарской области, работать медсестрой в райздраве. Вспоминает, как каждые две-три недели разгружали эшелоны с ранеными.

«У нас там два госпиталя было. По местному радио объявляли: «Все медработники, подходите к вокзалу, прибывает санитарный поезд». А там три вагона раненых, все в бинтах. Солдатики лежат… самым старшим чуть больше 30 лет. Медсестры их на руках выносили. А мальчишки голову на плечо медсестре положат и шепчут: «А тут не бомбят? Тут нет войны?» – «Нет, успокаиваем, тут тихо». В Самаре фашисты бомбили заводы, а в наши районы не залетали», – вспоминает Александра Ефимовна.

Здесь же, в Шантале, встретила девушка День Победы. Утром 9 мая по радио торжественным голосом Левитан сообщил, что война закончилась.

«Татары, украинцы, русские, чуваши, грузины – весь народ рекой лился на площадь. И я бежала в толпе с дочкой. Все друг друга обнимали, целовали, ликовали», – отпечаталось в памяти Александры.

По трудовому договору в июне 1950 года Александра Ефимовна переехала в Ухту и сразу устроилась работать в исправительную колонию ОС 34/18 лаборантом. Так и выработала стаж в 23 года: «Мне повезло работать с великими врачами, ведь в то время на Север ссылали весь цвет нации. Многие были потом реабилитированы, но остались здесь жить».

Медицинское образование иногда обязывает на маленький подвиг. Не имея акушерской практики, три раза и постоянно в пути – то в поезде, то в машине, Александра Ефимовна принимала роды. Все новорожденные оказались девочками, а одну мать даже обещала назвать Шурой.

Сейчас Александра Ефимовна живет одна. Замуж она больше так и не вышла. Дочь со своей семьей переехала в Краснодарский край, но к маме и бабушке родственники приезжают часто.